strepetaa : : памяти углерода

Сложно устроенному организму меняться трудно - и чем сложнее, тем труднее. А случается, что меняться надо быстро и резко. Не поменялся - отстал, вошел в конфликт с меняющимся миром, проиграл.

Эволюция давно нашла лазейку из этого тупика. Дело в том, что даже самый сложно устроенный организм не рождается со всей своей сложностью. От зачатия до половозрелости он последовательно пробегает эволюционную историю своего вида - нарабатывает сложность, повторяет ошибки, начинает и бросает, заходит в тупики и пятится из них обратно. Это не "символизм" и не "океан в капле воды": это следствие того, что других способов воссоздания надежной и жизнеспособной сложности просто нет. Природа похожа на "тупого юзера", которому плевать на рассуждения "продвинутых" об элегантности решений; все что ему надо - это раз-два-три, пошаговые инструкции. Если эти инструкции даны и работают - юзер счастлив, он будет повторять их изо дня в день без малейшего дискомфорта. (И попробуй ему сказать, что он делает что-то нерационально, что то же самое можно сделать проще и быстрее - "останьте от меня, я так привык, мне так удобнее".)

Итак, сложность в природе постоянно самовоспроизводится. Каждое поколение строит ее заново по рецептам предков. Конечно, понемногу эти рецепты шлифуются и полируются, вредные и бесполезные этапы сглаживаются, мелочи утрясаются, приспособленность в стабильных условиях медленно растет. Но сколько-нибудь резко менять набор инструкций нельзя: они так крепко завязаны друг на друга, что вся конструкция просто рухнет, ничего жизнеспособного в результате не разовьется. Что же делать, если мир давит и требует немедленной перестройки?

Оказывается, хоть цепочку и нельзя сильно менять, ее почти всегда можно обрезать с конца. Просто не проходить весь предписанный путь, а остановиться на полдороге. Это легко понять, если вспомнить, что росла эта цепочка постепенным удлинением, добавлением звеньев: большинство поколений шли немного дальше, чем их родители, и передавали эту удлиненную цепь своим детям. И вероятность того, что обрезав цепочку в случайном месте, мы все равно получим жизнеспособный организм, достаточно велика - ведь организм с почти такой же короткой цепочкой уже существовал в прошлом. (Резать, впрочем, нужно все-таки не в начале цепочки и не в середине, а достаточно близко к концу: середина уж слишком давно было концом и "забыла, как это делается".)

Конечно, это не буквальное повторение. Результат будет не более чем похож на пройденный когда-то этап эволюции. Будет ли такой "обрезанный" лучше приспособлен к изменившимся условиям? Вероятность этого не слишком велика. Очень часто он будет даже хуже, чем стандартный полноразвитой. Но именно благодаря тому, что недоразвившийся организм будет все-таки в большинстве случаев жизнеспособен ("компилируется и запускается", как сказал бы программист) и при этом достаточно сильно отличается от родителя (иногда очень сильно, как гусеница от бабочки), мутация обрезания будет повторяться снова и снова, пока наконец не нащупается что-то, что может жить в новом мире - а после быстрой надстройки одного-двух новых этажей, возможно, уже будет обладать и каким-то ключевым преимуществом.

Этот механизм называется неотения. "Обрезанный" вид "возвращается к корням", "опрощается", теряет некоторую часть своей сложности и специализации, которая перестала давать преимущество в новых условиях - и начинает нарабатывать новую, другую сложность, начиная с точки обрезки. Делает развилку и уходит по новому пути.

Объясняющая сила этой идеи громадна. И, как и многое другое из биологии, напримую приложима к "социуму, индивидуму и уму". Хочется смотреть на историю как цепочку культурных и цивилизационных неотений, больших и малых, удавшихся и нет - от "если не станете как дети" до распавшейся на звуки зауми авангардистов 20-го века. Собственно, теперь это происходит при каждой смене поколений: "дети" не желают доразвиваться в полноценных "отцов". Отсюда же и представления о золотом веке прошлого в контраст аду настоящего - которые сменились утопией будущего только тогда, когда сам неотенический механизм стал осознанным и мы стали мечтать о будущем как некоей супер-неотении, которая разом избавит нас от "мучительной сложности настоящего".

Кроме эволюции, имеет место и гораздо более медленная метаэволюция, в которой отбор происходит не по приспособленности к условиям здесь-и-сейчас, а по потенциальной способности к эволюции, по умению быстро и находчиво меняться. Неотения выручала нас бессчетное количество раз, и было бы странно, если бы она не закрепилась уже на уровне инстинкта - как некий врожденный bias в сторону "недоразвития", как "противоестественное влечение к естественности", как недоверие к любой укоренившейся сложности, если только она не создана - или хотя бы не прожита как твоя - тобой же.

Как и по любому другому, по этому свойству наблюдается разброс. Образовалась культура "сворачивающих", прощупывающих культурный геном в поисках возможных точек останова. Многие из них действительно хотели бы заморозить историю на излюбленной эпохе, считая ее идеалом; это "консерваторы" и "аскеты". Другие действуют больше из хулиганских побуждений, вдохновляясь не прошлым, а разрушением настоящего ("луддиты", "юродивые"). Наконец, третьи - самый уважаемый мной вид - никого не спросясь и не оглядываясь на "куда катится мир", просто отматывают эволюцию до интересного им места и начинают строить сами. Последует ли кто-то за ними, узнают ли вообще об их трудах - неизвестно, но стать человеком-развилкой, по-моему, достойно уже само по себе. Толкин - очевидный пример, но можно назвать и множество других имен; наверно, даже и нельзя начать новый путь, находясь на самом острие прогресса - всегда надо хоть на шаг, на полшага отступить назад.

Почему я пишу об этом здесь? Да потому что осознание этих простых вещей помогло лично мне. Сняло фантомное чувство вины за "отсталость" и "невключенность в настоящее" - не то чтобы это сильно мешало, но зуд иногда накатывал. ("Полюбите свои недостатки, и станут они достоинствами.") Помогло понять инстинктивное мое отталкивание от "взрослости", "крутости", в широком смысле "половозрелости", которое зачастую входило в шизофренический клинч с моей же любовью к "сложности" и "глубине". Подвело некоторую рациональную базу ("рацуху", как любили выражаться знакомые фолк-психологи) под блевотную, сколько себя помню, реакцию на наезды в стиле "ты мужик или не мужик", "будь серьезнее", "что ты как маленький" (даже в эмиграцию уехал не в последнюю очередь от таких наездов). Да и сейчас, пиша, допонял многое, что до того лишь чувствовалось.

Дочитал ученый труд Ю. В. Чайковского "Эволюция". Много думал.

Хотел было написать "плакалъ", но это все-таки было бы уже немного слишком. Плевался, скорее.

Утешает одно: все-таки Ю. В. Чайковский, насколько я понял, не вполне биолог. Он историк науки. И ученик Мейена, который был вроде бы геолог. Так что все-таки есть шанс, что российская биология - она не вся такая и даже, может быть, не на большую часть. Но утверждать точно не берусь.

Книга представляет собой подробное изложение истории и теории номогенеза, являющегося русским изводом ортогенеза. Который, якобы, единственный дает ответы на вопросы, мучающие современных эволюционистов. Тут же и подробнейшая критика дарвинизма и вообще "современного синтеза". (А особенно - кладистики, это для автора вообще самое страшное зло и мерзость.)

Если очень коротко, то защищаемая автором теория (не его, разумеется - история у нее богатая и давняя; про Берга я уже писал когда-то) заключается в том, что мутаций и отбора для объяснения эволюции недостаточно. Есть "еще что-то". Некий "буксир". Организмы, оказывается, каким-то непонятным образом ЗНАЮТ, как им лучше всего изменяться и эволюционировать. А случайные мутации - это так, мелочь, чуть-чуть чтоб подрихтовать то, что у них получилось.

Из книги мы узнаем много удивительных вещей. Например, оказывается, что защитная окраска насекомых - бесполезна, то есть ничуть не помогает им спасаться от хищников. Да, да. Потому что Любищев (а уж он-то был биолог, полевой! вот вам!) в каком-то письме писал, что это "наивный маскарад" и что птицы все равно их едят. Во как! Непонятно, почему об этом грандиозном открытии до сих пор не пишут во всех газетах. И даже креационисты почему-то молчат, хотя для них это ж какой царский подарок бы был.

(Простая мысль о том, что защитная окраска помогала насекомым прятаться не только от птиц, но и от Любищева, автору в голову не приходит. Что характерно, но об этом ниже.)

Еще мы узнаем, что кладограмма - это не то, что строится специальной программой как наиболее вероятное генеалогическое древо для данного набора признаков у разных видов. Ничуть! Оказывается, кладисты начинают с того, что сортируют - своим волевым решением! - все эти признаки: сначала будем делить по симметрии тела, потом по позвоночности и т.д. Кладограмма же, если верить Чайковскому, прямо вытекает из этой априорной сортировки. Правда, тогда не совсем понятно, зачем кладистам все эти сложные программы? И откуда там берется вероятность? Всю процедуру в изложении Чайковского можно было бы проделать карандашом на салфетке. Мда, темнят они что-то, не иначе.

Впрочем, ладно. Не это интересно. Мне, как всегда, намного любопытнее попытаться понять, откуда такое берется. Вообще, почему именно эволюция вызывает такое количество споров и сомнений? Хорошо бы только креационисты - им, понятно, религия велит. Но Чайковский и вся русская номогенетическая традиция на религию вроде бы нигде не опираются.

Здесь другое. И мне кажется, после прочтения этой книги я начинаю лучше понимать, что.

Значительная доля научной фантастики "золотого века" была посвящена теме Контакта с нечеловеческим разумом и попыткам понять друг друга. Решения были на любой вкус - от самых оптимистических ("законы разума одни", Ефремов) до самых пессимистических ("нам никогда не понять", лемовский Солярис). Пессимистов, понятно, было больше (как всегда).

Чайковский же натолкнул меня на простую мысль: не нужно искать инопланетян. Нечеловеческий разум - он уже здесь, на Земле. И действует. Это - эволюция.

Разумеется, разумом она может быть только в нашем восприятии. Мы так устроены - если видим что-то сложное, начинаем думать кто, как и зачем это сделал. Так что уже в самой этой метафоре - эволюция как Контакт - есть уступка "нашим слабостям". Так же как герои "Соляриса" все время пытались приписать Океану цели и разум - и осознавали это, и одергивали себя, и снова съезжали в то же самое. (Мне кажется, даже сам Лем так до конца и не освободился от антропоцентризма, хотя вся его книга - о борьбе с ним.)

Нет, эволюция является стороной Контакта в некотором значительно более узком смысле: просто она делает то, что хотел бы делать и человек (меняет, усложняет, даже изобретает), но делает это НЕ ТАК, как сделал бы человек. И люди, похоже, очень сильно различаются по тому, насколько они способны понять это "не так".

Здесь бесполезна сообразительность того типа, который помогает одному человеку решать задачи, поставленные другим. Наоборот - надо научиться (или от рождения уметь) НЕ мыслить как человек.

Лично меня в этом смысле торкнуло, когда я прочитал об одном эксперименте по моделированию эволюции. Взяли квадратную матрицу, в ячейки которой можно было вставлять стандартные радиодетали и проводники, и поставили задачу: сигнал одной частоты, поданный на вход, передать на выход, сигнал другой частоты не передавать. (Излагаю по памяти, могу наврать в деталях). Ну и, естественно, начали с случайного набора, ввели мутации и отбор по близости реального выхода к идеальному. Эволюция закрутилась. Через сколько-то поколений задача была решена. Но когда стали внимательно смотреть на схему-победительницу, зачесалось немало реп. Оказывается, схема эта не работала бы без паразитной связи между двумя соседними ячейками. То есть дефект, от которого любой инженер избавился бы первым делом, эволюция без малейшего смущения использовала как важную часть своей конструкции.

Мне кажется, что убежденные противники эволюции - они просто слишком старательные инженеры. Для них мир есть матрица, и они очень хорошо знают правила расстановки элементов в ее ячейках. Всевозможные паразитные связи либо не приходят им в голову, либо отсекаются как нечто априорно вредное и потому неважное.

При чтении Чайковского меня не покидало ощущение, что он говорит на каком-то другом языке. Не то чтобы он знал что-то, чего не знаю я, или понимал что-то так, как понимает математик, чьи выкладки я могу следить с пятого на десятое. Нет. Чаще всего мне было просто непонятно, ЧТО именно здесь непонятно ему, и как это может быть вообще непонятно, или понято таким странным образом. Уверен, что при чтении дарвинистов он испытывает примерно те же чувства. Несовместимость на каком-то базовом уровне.

Простой пример: симбиоз. Два вида существуют вместе, помогая друг другу, и по отдельности бы не выжили. Казалось бы, ну что тут такого особенного? Но у Чайковского этот пример вызывает бурю эмоций. Ведь здесь никакой не отбор, поскольку отбор есть конкуренция, а здесь мы видим сотрудничество, - пишет он. Ну-ка, где в дарвинизме сотрудничество? Нету! Не работает ваша теория. Как минимум, нужен "какой-то общий принцип, частными случаями которого могли бы считаться и отбор, и сотрудничество".

Ась?

Я много раз перечитывал это место, пытаясь понять, обо что здесь спотыкается автор. Почему то, что так очевидно мне, он не видит в упор?

Кажется, понял. Не поручусь, что понял правильно, но другого объяснения я не вижу. Просто каждый раз, когда он произносит, например, слово "отбор", он представляет, как этот отбор производил бы лично он, Ю. В. Чайковский. Понятно, прежде всего он бы определился, что именно отбираем, по каким признакам. Дал бы тысячу первое определение вида. Отсортировал бы ежей от ужей. И уже тогда бы отбирал - по четко определенным правилам и критериям, записывая результаты в книжечку и выдавая победителю сертификат на выживание, в рамочке. И разумеется, если бы какие-то виды вдруг вздумали хитрить и устраивать симбиоз на рабочем месте, он бы воспринял это как личное оскорбление. Что за самоуправство! Вы конкурировать должны, а не это самое! Конкурс на лучшее сотрудничество в соседнем зале, а здесь попрошу!

Чайковский неспособен представить себе, что настоящий отбор действует совсем не так. Что, собственно, никакого отбора и нету, так же как и сотрудничества, и даже видов. "Это все в моей голове." В реальности - единичные акты выживания и размножения разных штук, каждый раз по причинам совершенно материальным и отчасти случайным. Даже штуки эти, которые выживают, не обязаны быть организмами или видами - они могут быть генами, клетками в организме, популяциями, целыми биологиями. Чем угодно! Полный ноль общих принципов или априорных классификаций. Полный ноль даже каких бы то ни было понятий, как ни ужасно это звучит. Нет ничего, кроме простейшей тавтологии: нечто выжило, потому что оно выжило. И все.

Теория же эволюции - это просто статистическое описание результатов огромного количества таких выживаний или невыживаний. И, понятно, поиск в них каких-то закономерностей или принципов. Но именно поиск, а не подгонка. Если в голове Ю. В. Чайковского "отбор" несовместим с "сотрудничеством", это не значит, что в природе есть нечто, соответствующее этой несовместимости или даже самим этим понятиям. Реальности нет никакого дела до границ между ячейками в матрице инженера. Случайно появляется некая новая штука, которая по какой-то причине выживает и размножается достаточно устойчиво и вместе с тем гибко для того, чтобы дожить до наших дней (при то и дело меняющихся условиях среды) и быть обнаруженной биологом. А что это именно за штука - один вид или симбиоз двух - эволюции совершенно неважно.

После того, как я стал немного понимать склад ума автора, читать книгу стало легче. Многочисленные недоумения по поводу зашоренности и непонятливости дарвинистов - вызывавшие, в свою очередь, недоумение у меня - в значительной степени разъяснились. Под конец я уже без труда видел схоластические истоки его суждений, четкую иерархичность его мира, ячейки матрицы везде и во всем.

Причем "схоластические" - это не преувеличение. Сквозная тема книги: все беды современных биологов оттого, что они слабо подкованы в "философии". И не раз и не два Чайковский повторяет, что дарвинизм может объяснить только "акциденции" и бессилен против "сущностей" - тех самых, аристотелевских.

И он явно убежден, что это - убойной силы аргумент.

У креационистов, как выясняется, лучше всего читать не материалы для публики или сомневающихся, а то, что они пишут "для себя", внутри тусовки. Там меньше сознательного вранья и встречаются очень поучительные тексты. Вот один из лучших образцов:

http://www.answersingenesis.org/home/area/magazines/tj/docs/v17n2_cosmology.pdf

Стоит почитать не за бредовость идеи, но ради наглядности мыслительного процесса. Автор, как связист, тянет провод под бомбами на минном поле, причем бомбы и мины - это, очевидно, научные факты (насколько они автору известны). Приходится без конца маневрировать, вить петли, соединять несоединимое и спутывать следы. Самые крупные, даже креационистами уже-таки признанные факты обходятся, факты помельче либо не замечаются, либо перетолковываются как удобнее, либо торопливо маскируются, будто их здесь и не было. В голове одна только цель: дотянуть, доползти, сцепить концы хотя бы зубами, победить. В финале - наполовину гордость за себя, что связь таки установлена (хоть для этого пришлось не только с наукой повоевать, но и от нескольких теорий своих же братьев-креационистов камня на камне не оставить), но наполовину (и в этом ценность таких статей "для своих"!) и желчная неудовлетворенность: автор и сам понимает, что за протянутую им нитку лучше не дергать. Не выдержит. "Руками не трогать, пройдемте в следующий зал."

Особо умиляют в этой статье формулы. Их там есть! И одна даже, ух ты, со значком интеграла! Разумеется, формулы эти ниоткуда не выведены и никуда не ведут. Это просто повторение тех же самых авторских рассуждений, но только при помощи значков и взятых с потолка коэффициентов. Шаманство чистой воды. Типа, с формулами солиднее.

Причем авторов, способных даже на такого уровня текст, у креационистов немного. Большинство - популяризаторы и пропагандисты, у которых и эта, и другие подобные статьи моментально превращаются в "авторитетные исследования ведущих ученых, неопровержимо доказавшие" и т.п. И если на уровне исходных "исканий" еще бывает любопытно ознакомиться, то с пропагандистами смысла общаться уже не больше, чем с телевизором.