(no subject)

К этому: а есть ведь у Набокова рассказ, где никакого Барабтарло и не требуется, где потустороннее говорит с нами прямым текстом.

"Сестры Вейн". Просто... пф. И ради этого все?! - такое примерно чувство по прочтении. Стоило громоздить красоты и мучиться с зашифровкой, чтобы всего-то навсего дать acknowledgements - что где чье. Уж так озабочены, видать, нездешние души своим копирайтом! Больше им сообщить нам нечего.

Правильно "Нью-Йоркер" отказался это печатать. (Справедливости ради: все-таки это редкий срыв, Набоков хоть и возмущался в ответном письме Катарине Уайт, но урок, очевидно, извлек и больше такой тупости себе не позволял.)

(no subject)

Разговор слепого с глухим. Автор и критик говорят на взаимонепереводимых языках.

Вместе со всей своей (да и моей отчасти, чего уж там) культурой, Быков полагает самоочевидным, что пугать читателей/зрителей нужно именно для того, чтобы им стало _еще_ страшнее - и чтобы они, подразумевается, стали в результате лучше. Зачем черти на иконах: а чтоб боялись и не грешили. Культура страха божия. Именно поэтому ужасов на русском пишется мало, а выдающихся нет вообще (и, думаю, не будет). Типа - спасибо, не надо, нам тут самим страшно.

Кинг же - это привет из невообразимо далекой, во многом противоположной культуры, которая убеждена, что проигрывание страхов - это лучший способ от них _избавиться_. Культура, набитая страшилками доверху и поэтому умеющая изживать страх. Культура психотерапии. Культура того, что именно и только небоящийся человек становится лучше.