"Что нового принес двадцатый век?"
Mar. 13th, 2009 09:35 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strepetaa"Что нового принес двадцатый век?"
Дурацкий вопрос, но заставил задуматься.
Конечно, глупо втискивать историю в календарь. Мир меняется не в такт цифрам на счетчике.
Да, мир-2000 сильно не тот, что мир-1900. Но главные изменения пошли во второй половине столетия. До того - все лишь готовилось, копилось. Девятнадцатый длился, не хотел уходить. Первые толчки были еще в двадцатые ("матрасы и герани", "мещанство", "roaring twenties", "high life"), но только в пятидесятые наконец хрустнуло и повалило по-настоящему. Мы и сейчас еще в потоке - до берега далеко, нас мотает и кружит.
Думаю, то, что на нас свалилось, правильно назвать так: актуализация идеи личного счастья. Осознание всеми, что "счастье есть, его не может не быть"; что только я могу знать, в чем оно для меня; и что любой я имею на него право.
До того счастье было в лучшем случае философской категорией. "Стремление к счастью" залетело этаким отблеском из будушего в американскую конституцию, но оставалось лишь фразой. В реальной жизни вместо счастья была социализация. Мое положение в обществе, положение моего общества среди других. Включенность в и соответствие с, для большинства, и были счастьем.
Всегда, впрочем, были меньшинства. "Потерянные поколения", "лишние люди". Чем дальше, тем больше. Столкновение одиночки с обществом, обычно приводящее к одиночкиной гибели, - главная тема литературы и жизни в "век девятнадцатый, железный". Постепенно в "одиночек" перерастали целые сословия, даже народы. К началу 20-го несовместимость и "невозможность так дальше" достигли такого градуса, что "грядущая буря" стала общим местом.
Бури-то грянули, куда ж без них. Но то, что поменялось - поменялось не в результате бурь. Скорее даже вопреки им. Просто "скрипнуло и повернулось". Сменились поколения, и мир стал иным.
Отсюда все. Все беды и радости века - это вот так вот люди учатся счастью. В меру своих к тому способностей. "Я так старательно пытался быть счастливым, что едва не пропал зазря."
Отсюда, прежде всего, мощный порыв к справедливости как одному из условий личного счастья. Эмансипация, десегрегация, гражданские права, размывание сословий и политкорректность всех видов. Отсюда полное исчезновение, именно на протяжении 20-го века, такого универсального явления как "прислуга". Дело не в "дорого" и не "пылесос сделал ненужными" - а прежде всего неловко. Счастье невозможно не только тогда, когда тебя притесняют, но и когда притесняешь ты.
Конечно, в этом все еще полно ханжества и двойных стандартов. Эксплуатация "где-то там", не у нас на глазах, напрягает гораздо слабее. Повозмущаемся, но решительно менять пока не готовы. (Может, позже...)
Отсюда и "потребительство", "погоня за материальным": кому-то бытовой комфорт важен больше, кому-то меньше, но если он хоть чуть-чуть приятен, зачем отказываться? Раньше, накопив некоторую сумму денег, ты скачком переходил в следующую социальную страту - и люди копили, жались, скупердяйничали. Сейчас страты размылись, мотивация ослабла. Если на деньги можно купить только материальное, а особое положение в обществе уже не купишь, то прямой смысл проесть все заработанное сразу. А по достижении некоего порога, деньги как таковые вообще теряют ценность. Миллиарды - лишь приз победителю в увлекательной игре; едва заработав, их сдают в благотворительность в масштабах, в 19-м веке непредставимых.
И, одновременно, отсюда же материальное опрощение: если джинсы и футболка удобнее, зачем потеть в костюме? Одежда, как и многое другое, перестала быть знаком социального положения не потому, что ее что-то заменило (хотя попытки делались и делаются), а просто потому, что социальное положение - уже не центр мира. "Как оно мне" становится важнее, чем "как я им в нем".
Отсюда и угасание бытового национализма. Почитайте журналы столетней давности - сплошное "мы, англичане", "как известно, русские", "немца узнаешь по". "Мы" и "они", кровь унд почва, пот и слюни. Причем это мейнстрим, это страшно заботит всех ("Дневник писателя" - отличный пример), и никто ничего стыдного в этом не видит. "Ну ведь есть же разные народы, вот мы и пишем". А сейчас? "Дискурс", может, и не ушел, но решительно маргинализовался. Тема будто бы перестала существовать, "неинтересно". О строе и традициях стран еще можно порассуждать; культурами померяться - милое дело. Но черепа мерить - уже фи. "У каждого свое счастье", "душа от цвета кожи не зависит". Раньше-то зависела, и еще как, а теперь вот и подумать такое странно.
Отсюда же, парадоксально - и взрыв "малых национализмов" тех народов и меньшинств, которых сто лет назад как бы и вовсе не было. Мотивация здесь - та же самая справедливость: "мы тоже имеем право", "мы ничем не хуже". Просто их "мы", хоть и уменьшилось, еще не достигло "я". Недодали раньше - теперь наверстывают. Но в конечном итоге, думаю, их ждет то же самое.
Отсюда и угасание "старых" организованных религий. Догм больше нет: каждый выбирает сам, во что верить. В любящего и справедливого Бога - почему бы и нет, а в геенну огненную - это уже извините. Почему? Да потому что мне, лично мне это некомфортно. Если раньше в основе религиозных конструкций лежали инстинкт власти, национализм, аскетизм и попросту садизм (а массы лишь шли за особо одаренными в этом смысле основателями), то теперь религии приспосабливаются к человеку, Который Хочет Быть Счастлив. Любовь и справедливость - это мы берем, от этого счастье. А власть, грех, воздаяние, "раб божий", побивание камнями и войны за двоеперстие - это все уже решительно не катит. Ну не дикари же мы, в самом деле! Христианство на глазах становится все более новозаветным; конечно, Новый Завет не то чтобы белый и пушистый, но все же на фоне Ветхого он выглядит удивительно современно (еще один "отблеск из будущего"). Конечно, и Новый Завет мы теперь читаем выборочно, но во всяком случае там еще есть, что выбирать.
Отсюда упадок понятий чести, долга, героизма, жертвенности на алтарь и т.п. - раньше цементировавших жесткую конструкцию общества и не дававших ему рассыпаться. Отсюда - игры, хобби, субкультуры, new age. Отсюда - невероятная кошкомания (а собака, наоборот, выглядит слегка "несовременно" со своей рабоподобной любовью).
Особенно любопытно, что все эти сдвиги происходили синхронно по всему миру. Во всяком случае, "железный занавес" для них был почти прозрачен. Что говорит о глубинности этих перемен - и, видимо, их необратимости.
Дурацкий вопрос, но заставил задуматься.
Конечно, глупо втискивать историю в календарь. Мир меняется не в такт цифрам на счетчике.
Да, мир-2000 сильно не тот, что мир-1900. Но главные изменения пошли во второй половине столетия. До того - все лишь готовилось, копилось. Девятнадцатый длился, не хотел уходить. Первые толчки были еще в двадцатые ("матрасы и герани", "мещанство", "roaring twenties", "high life"), но только в пятидесятые наконец хрустнуло и повалило по-настоящему. Мы и сейчас еще в потоке - до берега далеко, нас мотает и кружит.
Думаю, то, что на нас свалилось, правильно назвать так: актуализация идеи личного счастья. Осознание всеми, что "счастье есть, его не может не быть"; что только я могу знать, в чем оно для меня; и что любой я имею на него право.
До того счастье было в лучшем случае философской категорией. "Стремление к счастью" залетело этаким отблеском из будушего в американскую конституцию, но оставалось лишь фразой. В реальной жизни вместо счастья была социализация. Мое положение в обществе, положение моего общества среди других. Включенность в и соответствие с, для большинства, и были счастьем.
Всегда, впрочем, были меньшинства. "Потерянные поколения", "лишние люди". Чем дальше, тем больше. Столкновение одиночки с обществом, обычно приводящее к одиночкиной гибели, - главная тема литературы и жизни в "век девятнадцатый, железный". Постепенно в "одиночек" перерастали целые сословия, даже народы. К началу 20-го несовместимость и "невозможность так дальше" достигли такого градуса, что "грядущая буря" стала общим местом.
Бури-то грянули, куда ж без них. Но то, что поменялось - поменялось не в результате бурь. Скорее даже вопреки им. Просто "скрипнуло и повернулось". Сменились поколения, и мир стал иным.
Отсюда все. Все беды и радости века - это вот так вот люди учатся счастью. В меру своих к тому способностей. "Я так старательно пытался быть счастливым, что едва не пропал зазря."
Отсюда, прежде всего, мощный порыв к справедливости как одному из условий личного счастья. Эмансипация, десегрегация, гражданские права, размывание сословий и политкорректность всех видов. Отсюда полное исчезновение, именно на протяжении 20-го века, такого универсального явления как "прислуга". Дело не в "дорого" и не "пылесос сделал ненужными" - а прежде всего неловко. Счастье невозможно не только тогда, когда тебя притесняют, но и когда притесняешь ты.
Конечно, в этом все еще полно ханжества и двойных стандартов. Эксплуатация "где-то там", не у нас на глазах, напрягает гораздо слабее. Повозмущаемся, но решительно менять пока не готовы. (Может, позже...)
Отсюда и "потребительство", "погоня за материальным": кому-то бытовой комфорт важен больше, кому-то меньше, но если он хоть чуть-чуть приятен, зачем отказываться? Раньше, накопив некоторую сумму денег, ты скачком переходил в следующую социальную страту - и люди копили, жались, скупердяйничали. Сейчас страты размылись, мотивация ослабла. Если на деньги можно купить только материальное, а особое положение в обществе уже не купишь, то прямой смысл проесть все заработанное сразу. А по достижении некоего порога, деньги как таковые вообще теряют ценность. Миллиарды - лишь приз победителю в увлекательной игре; едва заработав, их сдают в благотворительность в масштабах, в 19-м веке непредставимых.
И, одновременно, отсюда же материальное опрощение: если джинсы и футболка удобнее, зачем потеть в костюме? Одежда, как и многое другое, перестала быть знаком социального положения не потому, что ее что-то заменило (хотя попытки делались и делаются), а просто потому, что социальное положение - уже не центр мира. "Как оно мне" становится важнее, чем "как я им в нем".
Отсюда и угасание бытового национализма. Почитайте журналы столетней давности - сплошное "мы, англичане", "как известно, русские", "немца узнаешь по". "Мы" и "они", кровь унд почва, пот и слюни. Причем это мейнстрим, это страшно заботит всех ("Дневник писателя" - отличный пример), и никто ничего стыдного в этом не видит. "Ну ведь есть же разные народы, вот мы и пишем". А сейчас? "Дискурс", может, и не ушел, но решительно маргинализовался. Тема будто бы перестала существовать, "неинтересно". О строе и традициях стран еще можно порассуждать; культурами померяться - милое дело. Но черепа мерить - уже фи. "У каждого свое счастье", "душа от цвета кожи не зависит". Раньше-то зависела, и еще как, а теперь вот и подумать такое странно.
Отсюда же, парадоксально - и взрыв "малых национализмов" тех народов и меньшинств, которых сто лет назад как бы и вовсе не было. Мотивация здесь - та же самая справедливость: "мы тоже имеем право", "мы ничем не хуже". Просто их "мы", хоть и уменьшилось, еще не достигло "я". Недодали раньше - теперь наверстывают. Но в конечном итоге, думаю, их ждет то же самое.
Отсюда и угасание "старых" организованных религий. Догм больше нет: каждый выбирает сам, во что верить. В любящего и справедливого Бога - почему бы и нет, а в геенну огненную - это уже извините. Почему? Да потому что мне, лично мне это некомфортно. Если раньше в основе религиозных конструкций лежали инстинкт власти, национализм, аскетизм и попросту садизм (а массы лишь шли за особо одаренными в этом смысле основателями), то теперь религии приспосабливаются к человеку, Который Хочет Быть Счастлив. Любовь и справедливость - это мы берем, от этого счастье. А власть, грех, воздаяние, "раб божий", побивание камнями и войны за двоеперстие - это все уже решительно не катит. Ну не дикари же мы, в самом деле! Христианство на глазах становится все более новозаветным; конечно, Новый Завет не то чтобы белый и пушистый, но все же на фоне Ветхого он выглядит удивительно современно (еще один "отблеск из будущего"). Конечно, и Новый Завет мы теперь читаем выборочно, но во всяком случае там еще есть, что выбирать.
Отсюда упадок понятий чести, долга, героизма, жертвенности на алтарь и т.п. - раньше цементировавших жесткую конструкцию общества и не дававших ему рассыпаться. Отсюда - игры, хобби, субкультуры, new age. Отсюда - невероятная кошкомания (а собака, наоборот, выглядит слегка "несовременно" со своей рабоподобной любовью).
Особенно любопытно, что все эти сдвиги происходили синхронно по всему миру. Во всяком случае, "железный занавес" для них был почти прозрачен. Что говорит о глубинности этих перемен - и, видимо, их необратимости.
