"Окуджава" Быкова
Jan. 2nd, 2010 03:20 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
strepetaa(Ну да, опять про Быкова. Так ведь что еще и читать-то - нового по-русски? Не Крылова же, "влиятельного интеллектуала"? Поразительно неинтересно стало в России - и давно уже, ну да это другая тема. Быков хоть "продукт гонит", за всех пашет, молодец.)
Самого Быкова в этой книжке если и меньше, чем Окуджавы, то ненамного. На гипотезы автор не скупится, любит телеги гнать - и уж конечно, свои, выстраданные. Полная энциклопедия авторских заморочек: тут и христианство его интеллигентское, и "этика сложности" (ущербная ровно настолько, насколько ущербна любая этика, построенная на единственном принципе - то есть чуть более чем полностью), и российское, родовое как травма меряние всего политическими заморозками/оттепелями (Быков, от силушки своей нерастраченой, и на "человечество" норовит этот шаблон натянуть, не замечая, как он при этом с хрустом ломается), и такое до боли знакомое сочетание "все повторяется" (в России все всегда играют одни и те же роли) с "все деградирует" ("в конце шестидесятых мир стремглав покатился не вперед, а назад, не к новому этапу, а к уже пройденным ошибкам") без тени подозрения, что здесь может быть какое-то противоречие.
К Окуджаве все это пристегнуто на живую нитку, в лучшем случае. Хитрости, возможно, даже не вполне сознательные, но тем более и смешные. Скажем, "В шестьдесят третьем он раз и навсегда отказывается от богоборчества: с этих пор из-под его пера не выйдет больше ни одного атеистического текста." Ага, думаем. Вот оно как. А Быков, закончив на этой декларации главу, временно отвлекается на другое, чтобы получше закрепилось. Потом еще добавляет: "Во всем, что касалось интимнейшего, он был особенно скрытен, и мы не раз имели случай в этом убедиться; между тем проговорки о самой искренней вере в его стихах случаются часто, ни единого намека на атеизм в них нет". Всем все понятно, да?
И только сильно ниже мы читаем, едва веря глазам - "Сам Окуджава демонстративно и многократно называл себя атеистом, причем не только тогда, когда «так полагалось», но и позже, когда не полагалось вовсе." Мда. Ну да мы же все равно все правильно понимаем, не так ли? И последнюю главу радостно назовем "Крещение". Хотя, как выясняется, крестила Окуджаву перед смертью его жена уже в бессознательном состоянии (!).
Остапа несло. "Песенка о Моцарте" - это, оказывается, "псалом в чистом виде": Окуджава якобы Богу говорит "Маэстро" и просит убрать руки со лба Моцарта. И опять Быков начинает с хитрости: "Окуджава почти всегда воздерживался от автокомментариев ... опереться на авторские пояснения мы тут не сможем," давая простор своей фантазии. И только когда телега успешно прогнана и читатель потрясенно чешет репу, выясняется, что "У Окуджавы есть поздний «автобиографический анекдот» об этой песне", который в быковскую теорию не вписывается совсем. Автор смущен? Ну вот еще. "Ничего не поделаешь, нам нравится наша версия. И мы не будем никак увязывать ее с этим поздним признанием: в конце концов, иногда поэт и сам не знает, что у него получилось."
А Быков, натурально, знает. Ну елки.
И все же - прочитал с удовольствием и рекомендую. Кроме историософских телег и крестильного пафоса, есть тут и плотно расписанная биография, и комментарии к песням нетривиальные (конечно, конечно, большая часть совсем не так глупа, как вышепроцитированное, полно интересных мыслей, например сравнение с Галичем), и просто много хороших стихов забытых поэтов. Может быть, дело просто в том, что от свежих писаний с бывшей родины как-то даже уже и не ждешь особенной интеллектуальной честности. Любят себя убаюкивать. Но... было бы написано живенько да плотненько, а главное, с любовью - и замечательно, ура. Здесь все это есть, "и с превышением".
Самого Быкова в этой книжке если и меньше, чем Окуджавы, то ненамного. На гипотезы автор не скупится, любит телеги гнать - и уж конечно, свои, выстраданные. Полная энциклопедия авторских заморочек: тут и христианство его интеллигентское, и "этика сложности" (ущербная ровно настолько, насколько ущербна любая этика, построенная на единственном принципе - то есть чуть более чем полностью), и российское, родовое как травма меряние всего политическими заморозками/оттепелями (Быков, от силушки своей нерастраченой, и на "человечество" норовит этот шаблон натянуть, не замечая, как он при этом с хрустом ломается), и такое до боли знакомое сочетание "все повторяется" (в России все всегда играют одни и те же роли) с "все деградирует" ("в конце шестидесятых мир стремглав покатился не вперед, а назад, не к новому этапу, а к уже пройденным ошибкам") без тени подозрения, что здесь может быть какое-то противоречие.
К Окуджаве все это пристегнуто на живую нитку, в лучшем случае. Хитрости, возможно, даже не вполне сознательные, но тем более и смешные. Скажем, "В шестьдесят третьем он раз и навсегда отказывается от богоборчества: с этих пор из-под его пера не выйдет больше ни одного атеистического текста." Ага, думаем. Вот оно как. А Быков, закончив на этой декларации главу, временно отвлекается на другое, чтобы получше закрепилось. Потом еще добавляет: "Во всем, что касалось интимнейшего, он был особенно скрытен, и мы не раз имели случай в этом убедиться; между тем проговорки о самой искренней вере в его стихах случаются часто, ни единого намека на атеизм в них нет". Всем все понятно, да?
И только сильно ниже мы читаем, едва веря глазам - "Сам Окуджава демонстративно и многократно называл себя атеистом, причем не только тогда, когда «так полагалось», но и позже, когда не полагалось вовсе." Мда. Ну да мы же все равно все правильно понимаем, не так ли? И последнюю главу радостно назовем "Крещение". Хотя, как выясняется, крестила Окуджаву перед смертью его жена уже в бессознательном состоянии (!).
Остапа несло. "Песенка о Моцарте" - это, оказывается, "псалом в чистом виде": Окуджава якобы Богу говорит "Маэстро" и просит убрать руки со лба Моцарта. И опять Быков начинает с хитрости: "Окуджава почти всегда воздерживался от автокомментариев ... опереться на авторские пояснения мы тут не сможем," давая простор своей фантазии. И только когда телега успешно прогнана и читатель потрясенно чешет репу, выясняется, что "У Окуджавы есть поздний «автобиографический анекдот» об этой песне", который в быковскую теорию не вписывается совсем. Автор смущен? Ну вот еще. "Ничего не поделаешь, нам нравится наша версия. И мы не будем никак увязывать ее с этим поздним признанием: в конце концов, иногда поэт и сам не знает, что у него получилось."
А Быков, натурально, знает. Ну елки.
И все же - прочитал с удовольствием и рекомендую. Кроме историософских телег и крестильного пафоса, есть тут и плотно расписанная биография, и комментарии к песням нетривиальные (конечно, конечно, большая часть совсем не так глупа, как вышепроцитированное, полно интересных мыслей, например сравнение с Галичем), и просто много хороших стихов забытых поэтов. Может быть, дело просто в том, что от свежих писаний с бывшей родины как-то даже уже и не ждешь особенной интеллектуальной честности. Любят себя убаюкивать. Но... было бы написано живенько да плотненько, а главное, с любовью - и замечательно, ура. Здесь все это есть, "и с превышением".
