![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Пошлость - всеотравляющая, неуловимая, непереводимая на другие языки - кажется, так и "ушла непобежденной": ключевой знак в русской культуре двух веков вышел из обихода, хотя удовлетворительного денотата так и не получил.
Осмелюсь предложить свое определение: пошлость есть обнажение репродуктивной стратегии. Обнажение не в смысле открытия или объяснения; книги вроде "Полового отбора" или "Эгоистичного гена" не воспринимаются как пошлость (более того, работают как противоядие). Пошлость - это когда репродуктивную активность, причем обязательно хотя бы потенциально успешную, нам демонстрируют.
Жирный купчик пошл поскольку жирен, успешен, самодоволен, "любую купит"; но и обтерханный студент пошл тем, что "интересен", "имеет шансы". Пошл и пламенный революционер - до тех пор, пока он действует по соответствующим канонам, пока у него развеваются волосы и горят глаза, пока засматриваются барышни. Каноны могут быть сколь угодно сложны и утонченны - но "что работает, то работает": невероятно, обнаженно пошлы почти все герои "Темных аллей" Бунина.
И как раз во времена Бунина, парадоксально, пошлость "ушла". Не то чтобы забылась, но как-то "устарела". Конечно, не Бунин ее задавил (хотя и без него не обошлось). Просто времена "скрипнули и повернулись". С "Мастера и Маргариты" закончилась эпоха пошлости - началась эпоха попсы.
Попса и невиннее, и испорченнее пошлости. Испорченнее постольку, поскольку почти всегда осознанна: приемчики, темы выбираются из известного набора, который "идет" сегодня; попса агрессивнее, знает свою попсовость и выставляет ее, оккупировать мозги для нее есть цель существования, поддерживаемая естественным отбором (что совсем не так для пошлости: она всегда "ненарочно", по наивности, по ограниченности; можно быть и нарочито пошлым, но только с очень специальными целями). Но попса же и невиннее: она не показывает, а сама есть репродуктивная стратегия; главное - она своей цели еще не достигла в момент сочинения, ее успех или провал творится на наших глазах и в наших же мозгах. Пошлость говорит "я красив" (в реальности можешь быть красив или уродлив, пошлости высказывания это не отменяет); попса старается сделать красиво, но бежит самодовольства: хвастовство уже не работает, "не нравится".
Кажется, пошлость ушла потому, что перестала работать. Раньше можно было репродуктивный успех купить и рассказать об этом; теперь купить можно по-прежнему, но рассказать уже нельзя... то есть можно, конечно, но новых успехов это уже не приносит. В этом смысле пошлость действительно "побеждена".
Осмелюсь предложить свое определение: пошлость есть обнажение репродуктивной стратегии. Обнажение не в смысле открытия или объяснения; книги вроде "Полового отбора" или "Эгоистичного гена" не воспринимаются как пошлость (более того, работают как противоядие). Пошлость - это когда репродуктивную активность, причем обязательно хотя бы потенциально успешную, нам демонстрируют.
Жирный купчик пошл поскольку жирен, успешен, самодоволен, "любую купит"; но и обтерханный студент пошл тем, что "интересен", "имеет шансы". Пошл и пламенный революционер - до тех пор, пока он действует по соответствующим канонам, пока у него развеваются волосы и горят глаза, пока засматриваются барышни. Каноны могут быть сколь угодно сложны и утонченны - но "что работает, то работает": невероятно, обнаженно пошлы почти все герои "Темных аллей" Бунина.
И как раз во времена Бунина, парадоксально, пошлость "ушла". Не то чтобы забылась, но как-то "устарела". Конечно, не Бунин ее задавил (хотя и без него не обошлось). Просто времена "скрипнули и повернулись". С "Мастера и Маргариты" закончилась эпоха пошлости - началась эпоха попсы.
Попса и невиннее, и испорченнее пошлости. Испорченнее постольку, поскольку почти всегда осознанна: приемчики, темы выбираются из известного набора, который "идет" сегодня; попса агрессивнее, знает свою попсовость и выставляет ее, оккупировать мозги для нее есть цель существования, поддерживаемая естественным отбором (что совсем не так для пошлости: она всегда "ненарочно", по наивности, по ограниченности; можно быть и нарочито пошлым, но только с очень специальными целями). Но попса же и невиннее: она не показывает, а сама есть репродуктивная стратегия; главное - она своей цели еще не достигла в момент сочинения, ее успех или провал творится на наших глазах и в наших же мозгах. Пошлость говорит "я красив" (в реальности можешь быть красив или уродлив, пошлости высказывания это не отменяет); попса старается сделать красиво, но бежит самодовольства: хвастовство уже не работает, "не нравится".
Кажется, пошлость ушла потому, что перестала работать. Раньше можно было репродуктивный успех купить и рассказать об этом; теперь купить можно по-прежнему, но рассказать уже нельзя... то есть можно, конечно, но новых успехов это уже не приносит. В этом смысле пошлость действительно "побеждена".
