Еще о Соловьеве и Федорове

Ален Безансон считает, что в тех же "Трех разговорах" разговоры о воскрешении и общении с умершими, которые исходят от Антихриста, - тоже намек на Федорова, и полный с ним тем самым разрыв и отречение.

Что ж. Логично.

А ведь были, были светлые идеи у Владимира Сергеевича. Хотя бы "Об упадке средневекового миросозерцания", под влиянием Федорова написанное. Но нет, обязательно к концу жизни надо было сверзиться в мракобесие.

Которое даже не тем бесие, что мрако - а тем прежде всего, что глупо. Отличать антихриста от неантихриста требованием повторить некую ритуальную формулу - ну это просто... я не знаю даже. Но у мракобесия своя логика, неумолимая, и "по плодам их узнаете их" ему не указ. Соловьев последовательно отвергает или объявляет неважным все то реальное, чем он же восхищался несколько лет назад; теперь для него и мир, и сытость, и единение религий и стран, даже гуманное отношение к животным - все это антихристово. Остается одно: даже не личность, а имя. Магический шиболет. Филиокве. Других - не то что способов узнать добро, но и самих проявлений добра - в мире не осталось.

Полный провал.